О глобальных тенденциях и о том, как в этих условиях будет развиваться Ближний Восток в специальном интервью для Центра востоковедных исследований, международных отношений и публичной дипломатии рассказал Дмитрий Александрович Егорченков – директор Института стратегических исследований и прогнозов Российского университета дружбы народов.
- Какие глобальные тенденции вы бы выделили как основные?
Что касается основной и главной глобальной тенденции, то это – крах глобализации по американской модели, той, которая была запущена в какой-то степени искусственно после крушения Советского Союза. Разумеется, существуют тенденции, которые объективно вели к глобализации. Сама глобализация началась даже не в XX веке, а несколько раньше. Но та модель, которую нам предлагали наши вашингтонские партнеры после крушения СССР, – модель, основанная на полном доминировании Соединенных Штатов в финансовой сфере, идеологической и во всех остальных сферах в мире в целом, в итоге не выстрелила. Не потому что американцы мало старались, а потому что всякий раз, когда ты пытаешься заставить историю действовать так, как тебе хочется, история бьет тебя по голове и говорит, что так это работать не будет. Есть некие свои внутренние законы, которые далеко не всегда соответствуют идеологическим установкам той или иной элитной группы, в данном случае – некоего глобального либерального клана.
Что мы видим в данный момент: оказалось, что мир с одной стороны начинает стремительно распадаться из той старой глобализации на политэкономические макрорегионы, на большие структуры, которые формируются вокруг Китая, вокруг США, России и ЕС в какой-то степени. Причем не всегда эти макрорегионы чисто географические. Они и понятийные, и экономические за счет сложных логистических связей, которые сегодня выстраиваются и могут быть выстроены. Например, добрая половина Африки так или иначе попадает в китайскую зону. Взаимодействие между этими субрегионами на ближайшие лет 50 точно будет определять лицо современной международной политики.
Кроме всего прочего, процессы, которые происходят в окружающей нас природе, а именно климатические колебания, глобальное потепление, ведут к тому, что все большее значение будут приобретать новые логистические потоки: российский Северный морской путь, возможный путь через северо-западный проход – на севере американского континента. Он до сих пор еще недооценен, но на самом деле американцы об этом серьезно задумываются и в какой-то степени тот факт, что заговорили про покупку Гренландии – это часть именно этой северной мозаики и гонки между ведущими игроками в этой зоне.
Все это будет вести, конечно, и к повышенному уровню конфликтности, потому что появились новые геополитические игроки в лице того же Китая, России и, предположим, Индии, которая продолжает набирать обороты, и, в общем-то, через лет 20 мы увидим совершенно другую Индию. Напомню, что индийцы еще в 2014 г. вывели спутник на орбиту Марса, а лет 20 назад никто не мог себе этого даже представить.
Вот эти новые игроки, конечно, сегодня не устраивают США и обобщенный Запад. Потому что Запад – как уже открыто все говорят, хотя раньше говорили только российские эксперты – стремительно теряет лидерство. Все международные инструменты, которые были Западом запущены, действуют плохо, со скрипом. Сейчас уже и европейцы об этом заговорили: Запад потерял то превосходство, которым он обладал последние 500 лет как минимум. Что остается Западу в этом случае? Если они не могут за счет честной конкуренции выигрывать, как у них получалось раньше, так как все остальные были пониже по уровню развития в силу самых разных причин, сегодня им приходится переходить к тактике сдерживания всех остальных, при том что и сам Запад не един в этом смысле. Часть Запада тоже подвергается этому сдерживанию, вершина пирамиды – США – будут, например, сдерживать Европу и всех остальных. Сдерживание необходимо, чтобы удерживать лидерство – то, о чем говорила Хиллари Клинтон: «Мы должны удержать лидерство любой ценой». Именно такая глобальная тенденция сейчас самая основная, если говорить в целом.
Стоит упомянуть еще об одной тенденции в Евразии, которая особенно характерна сегодня – это уже не некое искусственное строительство нового Шелкового пути, а совершено естественное прорастание некой «шелковой сети» внутри Евразии. Логистические потоки начинают идти с севера на юг, с запада на восток и так далее, то есть появляется логистическая сетка. Кто в этой сетке окажется важным звеном, тот и выиграет. Ближний Восток пока, видимо, не оказывается такой «стопроцентной точкой» в этой сетке – риски там заставляют бизнес обтекать его, используя только в случае необходимости, хотя история региона свидетельствует – он должен стать таким центром.
- Что можно сказать о Ближнем Востоке в данном контексте?
Ближний Восток в данной ситуации, как это и было всегда, остается одной их болевых точек геополитического противостояния. Для Ближнего Востока это, к счастью или нет, не новость – он как минимум последние 10 тыс. лет остается в центре геополитического противостояния. Это связано и с тем, что Ближний Восток находится на пересечение больших, длинных логистических и всех прочих путей, культурных и так далее. Не стоит забывать и про чисто природные факторы. Это самые плодородные земли в принципе. «Плодородный полумесяц» продолжает оставаться «плодородным полумесяцем».
Увы, Ближний Восток накопил значительный объем внутренних нерешённых проблем, на которых самые разные международные игроки пытаются поигрывать в собственных интересах. Проблемы эти, прежде всего, социально-экономического характера. Достаточно посмотреть на Египет с объемами его населения, с ВВП, темпами экономического развития и темпами роста населения, чтобы понять, как все внутри не просто.
Проблема политических систем на Ближнем Востоке никуда не делась. Попытки переломить ситуацию «через колено», которые американцы инициировали в виде Арабской весны и насильственной демократизации региона по своему собственному пониманию, показали, что это не работает, хотя, в общем-то, было сразу очевидно всем, что это не сработает. Всем, кроме американцев. Встает второй вопрос: они серьёзно верили, что это сработает или они воспользовались этим как поводом для того, чтобы глубже, как это принято у нас говорить, запустить свои «щупальца» в регион.
- Что касается новых игроков, таких как Китай, Индия, и их роли в ближневосточном регионе?
Они тоже идут на Ближний Восток. Индия, может, чуть меньше, но не надо забывать, что Индия в каком-то смысле всегда была рядом с регионом, не его частью, но по многим причинам рядом. Исторические контакты присутствовали всегда, и отголоски ближневосточных проблем мы видим сегодня вокруг Кашмира. Это тоже некие всполохи ближневосточной проблематики.
А Китай очень активно заходит на Ближний Восток. Достаточно посмотреть на количество китайских товаров, которые продаются, и которые носит арабская улица, чтобы понять, насколько Китай серьёзно настроен на развитие отношений с регионом. Не надо забывать, что там львиная доля иранской нефти идет в Китай. Конечно, Китай не действует как американцы, они заходят с очень долгоиграющими проектами, с учетом накопившегося опыта и проделанных уже ошибок в Африке. Потому что там они умудрились наделать ошибок в рамках реализации своей «мягкой силы». С Ближним Востоком они действуют значительно аккуратнее. Я вас уверяю, что, например, в процессе восстановления Сирии китайское слово будет далеко не последним.
- Вы говорили, что появляются новые центры, объединяющие регион. На Ближнем Востоке у каких стран есть перспектива быть этим центром?
Пока Ближний Восток не тянет на самостоятельный центр, к сожалению. Тому есть абсолютно объективные причины и экономического, и политического свойства. Но лидеры будут все теми же, прежними лидерами. С одной стороны, это внутрирегиональные лидеры, вроде Турции, Египта по объемам экономики и населения по-прежнему будут оставаться лидерами.
С другой – Сирию не надо сбрасывать со счетов. Давайте представим, что война в горячей фазе через какое-то время неизбежно закончится. Какая армия остается на Ближнем Востоке самой сильной, самой обученной, самой опытной? Разумеется, сирийская. Никаких других вариантов нет. Можно подумать еще про Иран, но они все равно стратегические союзники с Сирией. Поэтому Сирия, конечно, никуда не денется из региона, она останется одним из ключевых игроков.
Остается группа стран Персидского залива, но их сила индуцированная. Они хорошо осознают сами, что без внешней поддержки они не могут конкурировать со старыми центрами, и, в значительной степени, этим вызвано постоянное натравливание на Сирию, на Иран внешних игроков, которые смогут, по их мнению, чужими руками это сделать.
Увы, но Ближний Восток пока будет скорее объектом борьбы, чем ее субъектом. Однако по мере смещения глобального баланса такие страны как Турция, Иран смогут значительно увеличить свою самостоятельность – этот процесс уже вполне очевиден сегодня.
Беседу вели Виктория Юрьевна Ламтева, репортер Центра востоковедных исследований, международных отношений и публичной дипломатии и Камран Ильгар оглы Рустамзаде, глава Департамента межкультурных коммуникаций Центра