Календарь переверну – снова 4 июня. К тридцатилетию инцидента на площади Тяньаньмэнь

子日、民可使由之、不可使知之 – народ можно заставить повиноваться, но нельзя заставить понять почему

政者正也、子帅以正,孰敢不正 – правильно правя, кто осмелится поступать неверно?

События на площади Тяньаньмэнь, происходившие с середины апреля до 4 июня 1989 года, спустя тридцать лет можно смело разделить на “тогда” и “сейчас”. “Тогда” – то, что происходило на площади в те дни и почему это случилось. “Сейчас” – как эти события воспринимает современная китайская молодежь через призму государственной идеологии КНР.

Тогда

На 3-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва, проходившем 18—22 декабря 1978 года, Дэн Сяопин предлагает новую экономическую повестку и новый политический курс – то, что в последствии будет объединено под термином “Реформы и открытость”.

В течении 1980-х годов в Китае происходили бурные перемены, рост благосостояния приносил не только положительные моменты. Новый курс подрывал те социальные гарантии, что были при Мао, ощутимым становилось экономическое неравенство в обществе, появилась безработица. Приписываемый лозунг Дэн Сяопина “Обогащайтесь” приводил к сращиванию бизнеса и чиновников, соответственно, ширилась и коррупция.

Конечно, наиболее тяжело воспринимала перемены самая мобильная группа общества – молодежь, которая мечтала о лучшей жизни, а в реальности сталкивалась с проблемами безработицы и отсутствием денег на каждодневные нужды при чувствительном увеличении цен. А вид более удачливых и богатых соотечественников раздражал многих, кто не мог воспользоваться преимуществами новых правил игры.

Студенты, которым было сравнительно проще найти работу, сталкивались с проблемами коммерциализации образования, вмешательством партийных комитетов в каждодневные дела студентов, проверками на экзаменах знаний партийной идеологии и т.д. В общем, молодежь требовала перемен.

Из-за тех же причин ширился рост недовольных среди рабочих, крестьян, интеллектуалов, диссидентское движение также набирало обороты как внутри страны, так и за рубежом.

До Китая доходили новости из СССР, на который многие все еще ровнялись, суть которых сводилась к переменам и политическим реформам, но мало кто понимал, к каким именно.

Поэтому события на площади — это далеко не первый случай волнений в Китае. Краткий перечень наиболее крупных из них включает: “Стену демократии” в Пекине 1978-1979, события во время 3-й сессии ВСНП 5-го созыва в сентябре 1980 года, выступления “18 сентября” в Пекинском университете в 1985 году, затем, в следующей году, студенческие шествия, охватившие почти всю страну, и также ряд других.

Все перечисленные протесты не имели тяжелых последствий для широких студенческих масс, власти достаточно мягко относились к этим событиям. Не в последнею очередь из-за того, что до 1987 года партией руководил Ху Яобан, который был “снят” (официально – сам подал в отставку и предал себя самокритике) как раз за поддержку студенческих волнений 1986 года.

И именно его смерть стала отправной точкой событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. На следующий день после его смерти по всему Пекину стали возникать стихийные траурные митинги, которые в конечном итоге и переросли в печально известное выступление.

Однако еще до смерти бывшего генсека ситуация в Пекине была накалена. В феврале 1989 года в студгородках столицы начали распространяться статьи известных китайских диссидентов Фан Личжи, Ли Шусянь и некоторых других. 1 марта 1989 г. появился “Обвинительный акт Дэн Сяопину”, где требовалось ликвидировать однопартийность и отказаться от четырех принципов.

22 апреля, в день похорон Ху Яобана, студенческие активисты передали правительству требование о встрече с премьером Госсовета Ли Пэном, на что получили отказ, после которого и начался массовый бойкот занятий.

И все же пока протест не был чем-то единым, разгораясь с разной степенью в нескольких частях столицы. Изменилось все из-за публикации “Жэньминь Жибао” от 26 апреля, в котором выступления были названы “контрреволюционным мятежом”. Тогда уже на самую главную площадь Китая пришли до полумиллиона человек: студенты, рабочие, преподаватели ВУЗов, жители столицы.

Автор попробует указать, что все же это были выступления не против власти, и даже не против конкретных личностей, а выступления “за все хорошее, против всего плохого”, попытка быть услышанными властями. И после выступления тогдашнего генерального секретаря Чжао Цзыяна казалось, что акции, проходившие не только в столице, но и по всему Китаю, пойдут на спад.

Обострялась ситуация тем, что внутри в высших эшелонах власти не сложилось однозначного отношения к митингующим. Крыло, которое условно можно охарактеризовать как сочувствующее движению, возглавлял формально первое лицо КПК – Чжао Цзыян, крыло, более радикально настроенное к требованиям митингующих – Дэн Сяопин (против которого выдвигали тогда многие обвинения) и премьер Госсовета Ли Пэн.

Еще хуже ситуация становилась от того, что протестующие рассматривали слабую реакцию властей как повод усилить требования. Митингующие искали быстрого решения всех проблем в короткий срок, которые реализовала бы железная рука. Искали скорее не демократию, а лидера. До самого конца на Тяньаньмэнь не явился человек, который смог бы объединить ту разнородную массу людей и ясно сформировать требования протестующих. Все это вело ситуацию в очевидный тупик, когда количество инструментов для преодоления противоречий сжималось до единиц.

13 мая несколько студенческих лидеров (Ван Дань, Чай Лин) решили объявить голодовку, что только усугубляло положение. Особое отношение к еде в Китае представляет голодовку как радикальный протест, готовность отказаться от жизни ради достижения цели. Это привлекло на сторону протестующих симпатии жителей столицы, прежде всего рабочих.

В тот же день, первые переговоры между властями и студентами ни к чему не привели из-за неспособности студенческого движения сформировать конкретных требований. Споры среди лидеров студенческого движения указывали, что решения, достигнутые как раз голосованием, достаточно просто ими и отвергались. Сложилось то, о чем протестующие даже и не подозревали – идеальная платоновская демократия, не знающая ни порядка, не закона.

Визит Горбачева, на который студенты возлагали надежды, ни к чему не привел. Вторая встреча со студентами, на которую явился сам Ли Пэн, только усугубила ситуацию. Диалог снова не сложился. На следующий день было введено военное положение в Пекине, но прибывшие войска в первые дни бездействовали.

Тем временем движение продолжало сходить на нет. Бездействие у мобилизованной массы людей достаточно быстро ведет к потере интереса, поэтому градус протеста начал падать. Однако протестующие продолжали упорствовать в активном бездействии.

После некоторых предупреждений, исходящих от военных и властей, в ночь с 3 на 4 июня, войска разогнали протестующих на площади. На самой Тяньаньмэнь ничего не происходило, митингующих попросили покинуть площадь, столкновения армии и граждан были на улицах Пекина, что и привело и к основным жертвам.

Сейчас

Спустя тридцать лет современная китайская молодежь с неохотой начинает говорить о событиях, многие, снижая тон голоса, говорят, что знают, что произошло, но предпочитают также не рассуждать лишний раз об этом. Те же немногие, кто высказывается по этому поводу, не обладают полнотой знаний, часто у них прослеживаются штампы, рисуемые официальными источниками КНР.

Для них те события – дни минувших лет, о которых не принято говорить. Существует ряд других тем, более актуальных. В китайском городе Шеньян, к примеру, каждый готов обсудить 18 сентября 1931 года, но не каждый готов говорить об “инциденте” 1989 года (六四事件). Вот такая политика памяти материкового Китая. На острове и в Гонконге об этом говорят гораздо больше.

Поставленный в этическую плоскость вопрос о жертвах и экономическом росте Китая, том благосостоянии, что достигла страна, не имеет четкого ответа. “Нужно сделать народ богатым, а после воспитать” – так вольно можно перевести одну из строк из “Бесед и суждений” Конфуция. Но к такому ли стремится благородный муж, к единству через послушание?

Однако и сама постановка такого вопроса вряд ли сама по себе корректна. Если бы властям и протестующим удалось бы договориться, вряд ли это было бы отмечено экономическим падением. Ведь рост наблюдался в течении всех 80-х годов, где происходили массовые выступления. Поэтому неспособность решить протест мирным путем и экономический рост нельзя прямо связать.

***

События на площади “забывали” не только в Китае. Те, кто сегодня обсуждают “кровавое подавление”, считали, что Китай идет по верному пути – интернет и мобильный телефон в конечном итоге превратят Китай в демократию, а те санкции, что были введены, были достаточно быстро забыты. Внимание было приковано к событиям в СССР в 1991 году, а потом и 1993 году, где “демократично” был расстрелян парламент страны.

И все же в Китае помнят эту дату. Власти, сделав необходимые выводы, отрегулировали политическую систему практически до идеальной модели Дэвида Истона, которая стала сверхчувствительна к стимулам, и продолжает быть “черным ящиком”, если говорить о механизме принимаемых решений, который закрыт от общества.

Подтверждением этого служит то, что спустя тридцать лет система пережила несколько сильнейших вызовов, среди которых были бедность, дальнейшее социальное расслоение. экологическая обстановка, коррупция, скандалы с массовыми отравлениями детским питанием, взрывы на заводах – все это удалось преодолеть.

И все же явными отголосками событий на площади Тяньаньмэнь стали цензура, борьба с диссидентами, контроль над студенческими кампусами, отделения китайского сегмента интернета от мирового, усиление идеологии и пропаганды, массовая слежка, борьба с сепаратизмом в Синьцзяне и Тибете.

Другими стали улучшение экономического благосостояния гражданина, снижение налоговой нагрузки на бизнес и граждан, развитие инфраструктуры и некоторые другие.

Достигла ли власть величайшего могущества через трепетание масс? Способна ли она к дальнейшей адаптации? Ответ на этот вопрос смогут дать только последующие события, ведь впервые “тяньаньмэньская модель” столкнулась с сильным внешним давлением, которого ранее ей удавалось избегать.

П. Прилепский

Автор хотел бы выразить благодарность И. Зуенко и его проекту в Telegram, посвященному инциденту на площади Тяньаньмэнь, за внимание к данной теме и ряду представленных документов и фотографий.