Турецкий референдум в минувшую пятницу завершился достаточно предсказуемо: из примерно 50 миллионов голосовавших вносимые изменения поддержали 51,41%, против же высказались 48,59% избирателей. Разница ничтожно мала, что ведет к закономерным выводам о расколе турецкого общества примерно на две равные половины.
И хотя после оглашения предварительных результатов, свидетельствовавших о том, что поправки всё-таки проходят, на улицы крупных городов высыпали спонтанные толпы сторонников изменений или, если быть более точными, сторонников Эрдогана, вряд ли они могут быть довольны такой минимальной победой, которая ставит под вопрос реальную легитимность поправок.
Противники изменений также выходили на улицы вечером 16 апреля, но заявлять о каких-то массированных выступлениях не приходится — проходили он в Кадыкеё, традиционно молодежном и светском районе Стамбула, и в тех регионах, что традиционно очень привязаны к ататюркизму, в первую очередь, это Измир.
Итак, в турецком обществе существует очевидный раскол, который, кажется, неизбежно должен привести к кризису. Предпосылки понятны — половина населения страны недовольна авторитаризмом Эрдогана, его желанием аккумулировать всю власть в стране в своих руках, отходом от принципов светскости, заложенных создателем Турецкой республики Мустафой Кемалем Ататюрком, чей культ до сих пор весьма силен в Турции; другая же половина видит в Эрдогане сильного лидера, который вывел Турцию на новые позиции на международной арене, сделал из неё регионального лидера, с позицией которого должен считаться Евросоюз, США и Россия; также многие сторонники апеллируют к экономическому подъему страны в годы правления Эрдогана, в населении ещё очень жива память о не самой удачной с экономической точки зрения жизни Турции во второй половине XX века.
Однако ту атмосферу, что охватила сейчас противников эрдогановской политики, можно назвать скорее атмосферой уныния и смирения с собственной судьбой. Люди нехотя, но принимают изменения, отказываются активно выступать против них. И в этом огромная заслуга политики Эрдогана. Кстати, в подобном же состоянии турецкое общество находилось и после повторных парламентских выборов в 2015 году.
Турецкий лидер достаточно удачно обезопасил себя от возможного взрыва народного недовольства. Фактически сейчас в Турции нет ни СМИ, ни крупных политических лидеров, которые способны повести за собой противников курса Эрдогана. Армия успешна выведена из управления страной, попытка переворота позволила Эрдогану закончить свою с ней борьбу, которая была начата ещё в первые годы его власти. Та же попытка переворота позволила весьма жестко добить гюленовские структуры, которые за счет своих ресурсов вполне могли бы оказать влияние на происходящее после выборов в стране.
Не менее важной кажется и роль СМИ в предвыборной агитации — практически все действующие и крупные телевизионные каналы транслировали в последние месяцы исключительно выступления в поддержку изменений, речи Эрдогана и его сторонников транслировались целиком почти каждый день, в то время как позиции их противников уделялись совсем небольшие куски эфира. Этому способствовало проведенное в рамках чрезвычайного положения постановление правительства об отмене необходимости предоставлять одинаковое эфирное время всем политическим позициям. Это представляется особенно важным — в Турции частью национальной культуры является постоянное присутствие в жизни включенного телевизора, это происходит даже во время дружеских и семейных застолий, даже если гости собрались просто о чем-то поговорить, телевизор обязательно должен быть включен.
Таким образом, мы оказываемся в ситуации, когда в стране есть большое количество недовольных происходящим, но нет такой силы или даже события, которое могло бы вывести их на улицы. К своей автократии Эрдоган идет исключительно демократическим путем, административный ресурс используется очень мягко и не вызывает возмущения у широких масс. Да, у CHP есть некоторые претензии к подсчету голосов в некоторых избирательных пунктах, однако эта новость достаточно быстро проскочив вечером дня голосования к следующему дню оказалась почти забыта. В то же время в интернете присутствует интересный видеоролик в очень плохом качестве, в котором, по утверждению автора съемки, изображена фальсификация голосов на одном из избирательных участков. Но качество видеозаписи настолько плохое, что кроме пропечатывающего неясные бумаги мужчины там сложно что-то различить.
Гораздо более любопытным является вопрос, связанный с изменением условий голосования по ходу самого голосования. Здесь следует коснуться самой процедуры выборов в Турции. Всем избирателям выдавался разделенный цветом на две половины бланк, одна из сторон которого была подписана «за», другая «против». Избиратель должен был пропечатать нужную ему половину печатью с надписью «предпочтение», запечатать в специальный, выдаваемый на избирательном участке конверт, и опустить в урну для голосования. Конверт и бланк, в свою очередь, должны были быть пропечатаны особой печатью избирательной комиссии. Однако в пять часов вечера турецкий Центризбирком обнародовал постановление, что действующими считаются как непропечатанные бланки, так и принесенные со стороны конверты, обосновав это поступившими со множества участков жалобами на то, что местные избирательные просто не успели всё пропечатать. Противниками изменений это было воспринято как свидетельство фальсификации, тема стала педалироваться в газете Cumhuriyet, органе CHP. Вечером 17 апреля в крупных городах Турции и некоторых районах Стамбула состоялись разрозненные акции, участники которых протестовали против решения Центризбиркома. Но это вряд ли можно назвать крупными выступлениями, скорее попыткой ухватиться за последнюю соломинку, постараться не потерять надежду. Даже в Измире, традиционном оплоте CHP, люди уже практически потеряли надежду, если верить поступающим оттуда сведениям.
ОБСЕ так же обращает внимание в своем предварительном докладе на указанные выше нарушения, а именно неравный доступ к медиаресурсам и ситуацию с печатями на конвертах и бланках.
Таким образом, главной точкой напряженности являются именно непропечатанные бланки, пересчет которых мог бы изменить итоги референдума. Определенное количество людей на протесты в Турции по этому поводу организовать вполне возможно, особенно если в течение ближайших дней всплывут какие-то факты злоупотреблений такого рода. Есть и некоторая вероятность, что такие демонстрации смогут вызвать неадекватную реакцию со стороны Эрдогана, что выведет на улицы только больше людей. С другой стороны, именно во время этих акций могут состоятся провокации, подставляющие нынешнего главу государства.
Итак, в любом случае, раскол турецкого общества, который подтвердил этот референдум, это очень важный знак для всех участников ближневосточного процесса. Сможет ли оставаться стабильной страна с такой мощной поляризацией общества? Впрочем, нельзя считать турок, проголосовавших на референдуме против, достаточно гомогенной группой, среди них есть определенное количество сторонников Эрдогана как лидера, но не имеющих желания менять существующий политический строй. В то время как противоположная им группа кажется гомогенной полностью. Хотя и их внимание можно перехватить, если на сторону противников Эрдогана перейдет кто-нибудь из людей, ассоциирующихся с успехами ПСР и её руководством.
А.Рыженков