Об отношениях Турции и Катара, а также о роли Турции в ближневосточном регионе в специальном интервью для Центра востоковедных исследований, международных отношений и публичной дипломатии рассказал Сергей Борисович Дружиловский – кандидат исторических наук, профессор кафедры востоковедения МГИМО МИД России.
- Не так давно Турция анонсировала открытие второй военной базы в Катаре. Как данное заявление повлияет на дальнейшую политику Турции регионе? Является ли это подтверждением амбиций Турции на Ближнем Востоке?
На первый взгляд, казалось бы, неожиданная ситуация: Катар является членом Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), а там решения принимаются коллективно. Если бы не безумная политика Саудовской Аравии, обвинившей Катар в сотрудничестве с Ираном, то ничего бы не было. И Турция туда не смогла бы проникнуть.
Вспомним тот факт, что Катар наравне с Россией является главным экспортером газа, и поэтому – это важнейшая страна, более важная, чем Саудовская Аравия. В Катаре добывающая отрасль контролируется властными структурами, в то время как в Саудовской Аравии газ добывают шииты. Это все равно, что бомба замедленного действия. В Катаре в этом вопросе все более-менее консолидировано. Правящий режим достаточно уверенно себя чувствует, иначе он не пошел бы на такие шаги. Так как официальная Доха решает свои экономические проблемы, ей нужны рынки, связи с соседями, хотя бы для того, чтобы наполнять рынок сельскохозяйственной продукцией, которой в Катаре не хватает.
И, конечно, нужно решать проблемы безопасности. Вспомним Бахрейн, куда Саудовская Аравия вместе с Объединенными Арабскими Эмиратами вошла и разгромила оппозиционное шиитское движение. Таким образом, власть суннитов (меньшинства) сохранилась только благодаря этому вмешательству. Катар же за всем этим наблюдает, он видит что происходит.
Но создание второй базы – не столько реальная возможность для Турции защитить Катар, сколько демонстрация того, что Катар не один. И он ориентируется не только на Иран. Турция как раз выступает страной, совершенно к Ирану не относящейся, которая готова оказать реальную военную поддержку Катару. Эта военная база создается не просто так, а для того, чтобы в случае необходимости участвовать в противодействии внешнему вторжению. Поэтому Турция здесь свою задачу выполняет. При этом Турция нашла альтернативные источники поставок газа. Есть, конечно, Алжир, но он выводит почти весь свой газ на Западную Европу. А у Катара в этом плане возможности безграничны.
К тому же база для Турции является рычагом давления на Россию –способом добиться снижения цен российских поставок. Вполне вероятно, что Катар может пойти на газовый демпинг, и Россия должна думать, что же предпринять, чтобы не состоялся демарш. Ведь в Катаре огромные мощности по сжижению газа, собственные катарские танкеры, которые могут перевозить миллиарды баррелей. Поэтому Турция проводит здесь свою игру. Она внедрилась в одну из энергетических стран Ближнего Востока, получила возможность военного присутствия, и, что немаловажно, возможность контролировать нефтеносные районы. При этом она сможет предоставить защиту танкерам в случае угрозы. Здесь у Турции многоплановые возможности.
Если говорить о перспективах, то, вероятно, это все выльется в какие-то особые отношения между этими странами, в том числе и в области экономики и поставок энергоресурсов.
- Вы упомянули, что это определенный рычаг давления со стороны Турции на Россию.
Объективно это так. Турция ничего не говорит, никаких демаршей не делает, но это пока что! Стоит подождать заключения ближайшей газовой сделки. Катар (чей газ, конечно, дорогой) из политических соображений может пойти на демпинг, и тут же турки заявят о пересмотре сделки с Россией.
- Тогда возникает вопрос: что Россия может предпринять в сложившейся ситуации?
России следует наращивать свои поставки в Турцию, создавать для нее возможности для реэкспорта. Для Турции это очень важно, так как они только тратятся, а в случае с Катаром они будут еще и получать. Поэтому они ведут активную деятельность в этом направлении. То есть для России возможность только одна – увеличивать свое присутствие в Турции в ближайшие годы – не ждать! А, может быть, и в ближайшие месяцы усилить наши проекты, интенсифицировать их. Так, чтобы Турция понимала, что все равно она никуда не денется, что основные поставки будут со стороны России. И теперь уже не только газовые и нефтяные, но и атомные.
- Вы упомянули об арабских странах, что они начали ограничивать Катар ввиду его возможной связи с Ираном. Сейчас Турция расширяет отношения с Катаром. Развивается еще одно поле, где фактически Турция и Иран находятся в одном пространстве. Кроме того, существует Астанинский процесс. В связи с этим вопрос: насколько возможно включение Катара в треугольник Россия –Турция – Иран?
Такой вариант развития событий маловероятен, так как у Ирана и Турции разные цели. Катар в основном закупает у Ирана сельскохозяйственную продукцию, текстильную и химическую. А желания Турции – это газовые поставки по более низким ценам и контроль над Персидским заливом. Иран в этом никак не участвует. Военная база Ирана на территории Катара абсолютно исключена – Катар никогда на это не пойдет. В противном случае вероятнее всего выглядит сценарий вторжения в Катар арабских стран.
Россия проявляет лояльное отношение к Катару. Никаких демаршей с нашей стороны не было, и, я полагаю, не будет.
- Даже несмотря на то, что Турция – член НАТО?
Это проблема. Турция из НАТО не выйдет – это однозначно: она не для того туда входила, чтобы впоследствии выходить. Она, конечно, ограничивает свои претензии – заявляет, что действует принцип «равные среди равных», также она активно участвовала в урегулировании афганской проблемы по линии НАТО. Но потом оказалось, что все это далеко от действительности, что Турцию задвигают на третьи роли. Турция этим недовольна. У меня есть статья, относящаяся к этому вопросу – «Турция: привычка управлять». То есть Турция не может себе представить, что она неглавная. Штаб-квартиры ряда важных региональных организаций
(ОЧЭС, ОЭС, БЛЭКСИФОР) находятся в Стамбуле. Турция выдвигает предложения по кавказской платформе, плюс ко всему контроль над проливами – везде во главе Турция.
По большому счету, сложилась такая ситуация, что Турция диктует свои правила. Даже в ситуации с Турецким потоком – это от Турции зависит, будет Россия вести его или нет. В случае отказа со стороны Турции Россия ничего не сможет предпринять. Более того, мы создаем атомную электростанцию только при условии, что это все за наш счет. Если бы мы воспрепятствовали такому развитию событий, тогда бы проекта не было вовсе.
Что касается проливов, то в 1994 году Турция ввела регламент, и мы ничего не смогли сделать. У нас отсутствуют рычаги давления. Мы можем перестать поставлять разве что помидоры. Есть, конечно, курдский вопрос. Когда будет необходимо, мы можем его оживить. Но это приведет к конфронтации. Поэтому мы считаем, что Турция, если может решать курдский вопрос, то «палки в колеса» мы вставлять не будем.
Так сложилось, что они нам где-то диктуют цены на газ. Мы не по доброй воле идем на демпинги. Турция – центральная страна в евразийском регионе. С этим надо смириться. Прибалтика от нас ушла, Восточная Европа тоже. Сотрудничество можно строить только через Турцию или через Северный Ледовитый океан. Поэтому Турция для нас – очень важный партнер. К счастью, мы для них тоже. Как уже показал опыт, в случае конфронтации обе стороны терпят убытки. Поэтому, если мы будем мешать друг другу развиваться, то мы по себе нанесем удар с другой стороны. Понимание данного явления присутствует с обеих сторон.
Объективно мы видим, что необходимо наращивать, наращивать и наращивать взаимодействие, а для этого нужно доверие, сотрудничество и взаимный интерес.
Беседу вел Камран Ильгар оглы Рустамзаде, глава Департамента межкультурных коммуникаций Центра востоковедных исследований, международных отношений и публичной дипломатии