Прошло уже несколько месяцев с того момента как Турция превратилась из парламентской в президентскую республику. За это время состоялась торжественная церемония инаугурации президента, стал известен состав нового правительства, члены которого уже приступили к активному исполнению своих обязанностей, а страна тем временем постепенно продолжает привыкать к новым политическим реалиям, причем как на внутри-, так и на внешнеполитическом направлении.
Отличительной чертой внешнеполитического курса Анкары за последние два месяца стало резкое ухудшение отношений с США, однако теперь не только в политической сфере, но и в области финансов и экономики, а также в равной степени резкое налаживание контактов со странами Евросоюза.

Отношения с Россией
В настоящий период времени российско-турецкие отношения развиваются в положительном ключе, о чем свидетельствует количество контактов на высшем и высоком уровнях, которое в последнее время увеличилось в разы. Активизация двустороннего взаимодействия происходит на фоне ухудшения отношений Турции с Западом, которое продолжается по меньшей мере вот уже несколько месяцев. С точки зрения Турецкой Республики, Россия стала одной из главных стран-партнеров в условиях нового внешнеполитического курса, реализуемого переизбранным в июне президентом Эрдоганом. Сегодня Анкара ищет поддержку в лице Москвы и в то же время сама старается считаться с мнением российской стороны, предпринимая попытки стать ближе к России и связанным с ней организациям и структурам.
Так, например, на полях очередного саммита лидеров БРИКС, состоявшегося в июле в Йоханнесбурге, Р.Т. Эрдоган, также присутствовавший на встрече, заявил о намерении Турции присоединиться к альянсу, попутно с этим напомнив, что все пять стран БРИКС, а также Турция, являются членами G20, и интеграция Турецкой Республики в данную структуру положительно скажется на взаимодействии государств в рамках работы обоих блоков. И хотя позднее Эрдоган говорил о том, что страны союза тепло приветствовали его предложение, президент России В.В. Путин в свою очередь заявил, что расширения состава БРИКС пока не планируется, однако не исключил такого развития события в дальнейшем. В то же время, в ходе встречи лидеров России и Турции, которая также состоялась на полях саммита, В.В. Путин отметил подъем в отношениях двух государств в разных сферах, в то время как Эрдоган в привычной ему манере иронично упомянул о «чувстве ревности», которое, по его словам, вызвано у некоторых стран турецко-российским сближением. Под «некоторыми» Эрдоган подразумевал государства западного мира во главе с США, и даже если в громких словах главы Турции на тот момент была доля правды, намного больше эмоций у указанных стран должны были вызвать дальнейшие двусторонние контакты на разных уровнях, имевшие место в августе. Чего только стоит приглашение турецкой стороной министра иностранных дел России С.В. Лаврова принять участие в совещании послов и постоянных представителей Турции при международных организациях, состоявшееся 13-14 августа. Важно, что российский министр, который осветил ключевые направления внешней политики России, а также провел переговоры со своим турецким коллегой, впервые прибыл Анкару с целью посещения такого рода мероприятия. И хотя от начала до конца она прошла за закрытыми дверями, данная встреча, очевидно, придала импульс дальнейшему развитию двусторонних контактов. После этого столицу Турецкой Республики в период с 17 по 18 августа посетила делегация Госдумы во главе с председателем В. Володиным. Цель его приезда была не менее интересной и заключалась в участии в шестом съезде Партии справедливости и развития, а также проведении переговоров с лидером Турции по его завершении. Середина и конец августа ознаменовались ответными визитами турецкой стороны – 17 августа в Москве состоялись переговоры министра обороны РФ С. Шойгу с министром национальной обороны Турции Х. Акаром. Во время повторной встречи 24 августа к ним также присоединился глава Национальной разведывательной организации Турции Х. Фидан. Обе встречи были посвящены вопросу урегулирования ситуации в Сирии, возвращению на родину сирийских беженцев, а также региональной безопасности на Ближнем Востоке в целом. В то же время, 24 августа, в столице России прошли переговоры министра иностранных дел России С.В. Лаврова с его коллегой М. Чавушоглу, прибывшим в Москву с ответным визитом. В ходе встречи обсуждался широкий круг проблем, в том числе сирийский вопрос, процесс реализации ряда совместных проектов, вопрос отмены визового режима, а также грядущие встречи. Одна из таких встреч, по предварительным данным, состоится в сентябре в Тегеране и станет продолжением так называемого астанинского процесса, объединяющего лидеров России, Ирана и Турции, а также очередным продолжением российско-турецкого взаимодействия.

Отношения с Западом
Несколько иным образом складываются отношения Турции с западными коллегами, в особенности с Соединенными Штатами. Антизападные настроения уже достаточно давно прослеживались в риторике турецких властей, однако гневные слова в адрес Америки переросли в решительные действия только сейчас.
На этот раз поводом для очередных разногласий стала, казалось бы, давно забытая история об американском пасторе, в свете планомерного ухудшения турецко-американских отношений вновь приданная огласке. Эндрю Брансон – как уже отмечалось, американец, проживающий в Турции и арестованный осенью 2016 года сперва за нарушение иммиграционного законодательства, а вскоре и за предполагаемые связи с Ф. Гюленом – лидером запрещенной в Турции организации FETO и по совместительству главным виновником и зачинщиком неудавшегося в июле 2016 года переворота по версии турецкого следствия. На протяжении долгого времени стороны не могли достичь согласия по этому вопросу – США требовали предоставить Брансону свободу, турки в обмен на это требовали экстрадиции Гюлена. Так и не сумев найти компромисс, Соединенные Штаты решили использовать данную ситуацию как предлог для новых обвинений Турции в нарушении прав и свобод, а также для последовавших за этим мер – сначала в виде ограничений в отношении отдельных министров, а затем в виде полноценных экономических санкций. Примечательно, что в конце июля Брансон все же был отпущен под домашний арест, что, однако, не остановило США от дальнейшей конфронтации. Разумеется, что за разногласиями по вопросу Брансона скрываются более значимые и непримиримые противоречия, например, по Сирии, отказу Турции поддержать антииранские санкции, по вопросу покупок С-400 и более независимой внешней политики Анкары. Соединенные Штаты устали от амбиций Турции, в то время как сама Турция устала быть пешкой в руках Вашингтона. В последнее время Р.Т. Эрдоган прямо заявляет о готовности искать новых партнеров, демонстрируя явное нежелание сотрудничать с США, но при этом пока не делая каких-либо поспешных выводов о членстве в НАТО, не считая уже привычных заявлений о необходимости закрыть военную базу Инджирлик, которые, к слову, были активно поддержаны турками в сети хэштегом #incirlikkapatılsın. Таким образом, если раньше лидера Турции от конкретных действий в отношении США останавливала политическая неопределенность перед выборами, то теперь, когда все уже решено, Эрдоган наконец перешел к реализации внешнеполитического курса не в пользу Соединенных Штатов. Стоит отметить, что кризис двусторонних отношений достиг таких масштабов, что заслужил внимание пресс-секретаря Генерального секретаря ООН С. Дуярича, призвавшего стороны решить свои проблемы путем двустороннего диалога, однако его слова внимания «враждующих» сторон, по всей видимости, не удостоились и до сих пор так и не были услышаны.
При этом в настоящее время наблюдаются изменения по линии Турция – ЕС. Санкционная политика США, которая коснулась как стран Евросоюза, так и Турции, вероятно, вопреки ожиданиям Соединенных Штатов, стала благоприятным фактором для турецко-европейского сближения. Турецкая Республика предприняла попытки восстановить контакты с самыми проблематичными за последние несколько лет с точки зрения двусторонних отношений государствами – Германией и Нидерландами. Так, например, лидеры двух государств Р.Т. Эрдоган и А. Меркель провели телефонные переговоры, в ходе которых была отмечена важность сотрудничества между странами. Кроме этого, некоторые немецкие министры и политики высказываются за то, чтобы оказать финансовую помощь Турции, чего еще несколько лет назад от представителей Евросоюза услышать было практически невозможно. При этом стороны, судя по всему, готовы обсуждать не только экономические и двусторонние вопросы, но и проблемы регионального характера. В настоящее время известно о том, что идет подготовка к четырехстороннему саммиту в непривычном формате Россия, Германия, Франция и Турция по вопросу сирийского урегулирования. При этом стоит отметить, что за налаживание диалога с Турцией в конце августа высказался и лидер Франции, призвав стороны выработать стратегическое партнерство с Турецкой Республикой. Что касается Нидерландов, то о восстановлении отношений с этой страной было объявлено в совместном заявлении двух стран, однако впервые эта тема поднималась министрами иностранных дел государств еще в июле на полях саммита НАТО. При этом интересно, что вновь приоритетным стал вопрос вступления Турции в ЕС – о желании продолжить переговоры по этому поводу заявляли в МИДе Турции, и, вероятно, до тех пор, пока у заинтересованных сторон есть причины восстанавливать отношения, такие разговоры еще будут иметь место в турецко-европейской политике.

Ближний Восток
Ближневосточная политика Турции за последнее время не претерпела значительных изменений. В настоящее время на политической арене Ближнего Востока, а именно его сирийской части, ведется серьезная борьба за провинцию Идлиб, где Турция, по понятным причинам, принимает активное участие.
Идлиб, расположенный на северо-западе страны, остается единственным регионом, находящимся под контролем боевиков. При этом Идлиб также является одной из так называемых зон деэскалации, за безопасность которой Турецкая Республика, наряду с другими странами-гарантами – Россией и Ираном, – несет ответственность. Кроме этого, особый интерес у Турции данный регион вызывает ввиду его непосредственной близости к приграничной турецкой провинции Хатай и другим районам, в которых государство ранее проводило свои операции и которые Турции рассматривает в качестве своей зоны влияния. Неудивительно, что в августе президент Эрдоган заявлял о том, что Турция готовит новые военные кампании на сирийском пространстве, а спустя некоторое вооруженные силы государства были замечены при переброске войск. За последние несколько недель августа Турция действительно сконцентрировала на приграничных с Сирией территориях большое количество военной техники. В то же время интересно, что на встрече со своим российским коллегой в Москве глава МИД Турции М. Чавушоглу заявил о необходимости невоенного решения конфликта, что коррелирует с позицией России по этому вопросу, однако не слишком убедительно звучит на фоне заявлений Эрдогана о подготовке новых военных операций и стягивании в район провинции Хатай на турецко-сирийской границе военной техники, которая теоретически в любой момент может быть применена Турцией с целью достижения ее интересов.
В то же время Турция, несмотря на то, что переговоры по Манбиджу продолжаются, больше не может рассчитывать на поддержку Соединенных Штатов, а поэтому вынуждена считаться с международным сообществом, прежде всего, в лице союзников по астанинскому процессу. Так, например, помимо вышеупомянутых двусторонних контактов России и Турции сирийская проблематика обсуждается Турцией в двустороннем формате с Ираном, с которым ее теперь объединяет не только союзничество в рамках астанинских переговоров, но и общая проблема в лице США. Так, например, в ходе не анонсированного ранее визита, 29 августа министр иностранных дел Ирана посетил Турцию, где обсуждался в том числе и вопрос урегулирования сирийского кризиса.

Внутриполитическая обстановка
9 июля в здании парламента в Анкаре Р.Т. Эрдоган во второй раз в своей жизни принес президентскую присягу, после которой, по уже сложившейся традиции, направился в мавзолей М.К. Ататюрка, а затем в президентский дворец. Именно там состоялась торжественная церемония инаугурации переизбранного президента, после чего глава государства огласил новый состав правительства, тем самым «дав старт» переходу от парламентской республики к президентской.
Как предполагают конституционные поправки, вступившие в силу после июньских выборов, должность премьер-министра, которую занимал Б. Йилдырым, упраздняется. Отныне Эрдоган сам возглавляет правительство, которое и было сформировано под его руководством. Вместе с этим, стало известно о появлении новой должности вице-президента, которую занял Фуат Октай, и, нужно отметить, появление данной персоны в числе приближенных к Эрдогану лиц неслучайно. Ф. Октай начинал свою карьеру на государственной службе с Управления по предотвращению и ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций, которое он возглавлял с 2012 по 2016 годы. Тогда Управление находилось в ведении премьер-министра, пост которого в то время занимал именно Эрдоган, что позволяет сделать вывод о том, что Октай и нынешний президент знакомы достаточно давно. Кроме того, новый вице-президент компетентен в вопросах внутренней и внешней политики государства – в 2016 году он принимал участие во встрече Эрдогана с канцлером Германии А. Меркель, а затем занял пост заместителя премьер-министра. Особо интересным в биографии Октая является тот факт, что во время попытки переворота в июле 2016 года он оказывал сопротивление повстанческим силам, что немаловажно для Эрдогана, и даже добился трансляции выступления премьер-министра на одном из турецких телеканалов. Кроме того, он принимал участие в координационной деятельности военных операций в Сирии – сначала это была «Щит Евфрата», затем «Оливковая ветвь». Исходя из этого, можно предположить, что на должность «правой руки» Эрдогана и требовался именно такой человек, как Октай – хорошо знакомый с политическим курсом Турции, более того, поддерживающий инициативы государства и готовый отстаивать его интересы. Что касается нового правительства, то свои посты удалось сохранить лишь 3 людям – М. Чавушоглу так и остался во главе Министерства иностранных дел Турции, в то время как С. Солу и А. Гюль остались в должности министра внутренних дел и министра юстиции соответственно, остальные министры были назначены Эрдоганом на свои должности впервые. Так, Х. Акар, бывший глава генштаба, занял пост министра обороны, Б. Албайрак, стоявший во главе министерства энергетики, стал министром финансов и казначейства, З.З. Сельчук возглавит министерство труда, социального обслуживания и семьи, М. Варан – министерство промышленности и технологий, Д. Туран – министерство транспорта и инфраструктуры, Б. Пакдемирли – министерство сельского и лесного хозяйства, З. Сельчук – министерство образования, М. Касапоглу – министерство по делам молодежи и спорта, М. Эрсой – министерство культуры и туризма, а М. Курум – министерство экологии и градостроительства. При этом Эрдоган принял решение сократить количество министерств – с 21 до 16. В число упраздненных символично вошло Министерство по делам ЕС, функции которого отныне возложены на МИД, а также Министерство экономики, ставшее частью Министерства торговли.
Другим важным внутриполитическим событием можно назвать 6-й съезд правящей ПСР, где выступил с заявлениями президент Эрдоган, единогласно переизбранный в качестве председателя партии 1380 делегатами. Выступление главы государства на съезде в основном было посвящено новым вызовам, стоящим перед Турцией, а также громким словам Эрдогана о величестве турецкой нации. Так, президент в очередной раз раскритиковал политику США в отношении Турции, заявив, что турецкий народ готов и может противостоять подобным провокациям, не давая в обиду национальные интересы государства. Что касается решений, которые переизбранный президент уже успел принять, то одним из первых стал отказ продлевать режим ЧП, который был введен в стране два года назад. Решение Эрдогана вполне объяснимо – после попытки переворота и вплоть до июньских выборов главе государства было необходимо не допустить очередной дестабилизирующей ситуации, способной подорвать авторитет президента, и введение режима ЧП являлось единственным предлогом, позволяющим контролировать неугодную президенту деятельность, ссылаясь на необходимость обезопасить государство. Теперь же, когда полнота власти сосредоточена в руках Эрдогана, и он может взять под свой контроль большую часть процессов самостоятельно, режим ЧП перестал быть нужным. Таким образом режим ЧП перестал действовать 19 июля, однако при этом пресс-секретарь президента И. Калын заявил, что при необходимости он снова будет введен.

Экономическая ситуация
В то время, как полным ходом идет реализация крупных экономических проектов, в которых задействована Турция, например, в виде «Турецкого потока», завершенного уже на 80%, экономика страны переживает настоящий кризис, который, однако, спровоцирован внешнеполитическими и внешнеэкономическими факторами.
Напряженность двусторонних отношений Турции и США вылилась в открытую торговую войну, которая в значительной степени подорвала лиру и турецкую экономику в целом. Начало стремительному ухудшению отношений было положено 1 августа, когда Соединенные Штаты ввели санкции в отношении министра внутренних дел и министра юстиции Турции в качестве ответа за отказ освободить Э. Брансона. На этом Д. Трамп не остановился и позже принял решение повысить пошлины на алюминий (20%) и сталь (50%), ввозимые из Турции, а результате чего курс лиры по отношению к доллару резко понизился, а 10 августа турецкая лира обновила исторический минимум с 2001 года, обрушившись на 18%. После этого президент Турецкой Республики неоднократно выступал с заявлениями о том, что Турция не станет терпеть подобного отношения и примет ответные меры. Какое-то время реакция Турции ограничивалась предупредительными, хотя и достаточно жесткими, высказываниями в адрес Вашингтона, призванными прекратить начатые провокации. Тем не менее, когда показатели инфляции в стране в прямом смысле этого слова превзошли все ожидания Центробанка, когда турецкая лира стала самой обесценившейся валютой после аргентинского песо, и когда стало понятно, что Вашингтон непреклонен перед «вразумительными» речами турецкого президента, специалисты почти во всем мире стали твердить о необходимости принятия Центробанком Турции экстренных мер по поддержанию национальной валюты. В частности, свою обеспокоенность выразили представители МВФ, ожидающие от Турции конкретных действий по урегулированию экономической ситуации. Однако вместо этого Эрдоган призвал жителей поменять доллары на лиры с целью поддержания турецкой валюты, озвучил инициативу объявить войну американским гаджетам, которая была поддержана частью турецких граждан, и в итоге принял решение бороться с Америкой свойственным ей же образом.
15 августа Турция объявила о введении дополнительных пошлин на ряд американских товаров. В числе самых высоких – табачные изделия (60%), алкоголь (140%), автомобили (до 120%) и косметическая продукция (до 60%). Президент Эрдоган, в свою очередь, днями ранее заявил, что с США доллары, а с Турцией Аллах и, возможно, отчаянные изречения турецкого президента действительно были услышаны Всевышним, но Турцию поддержало большое количество стран, в том числе Россия, Китай и даже представители ЕС, в частности, Германия. Вероятно, именно эта поддержка и стала одним из поводов к решительным действиям турецкого руководства, которое тоже слышало повсеместную критику американской политики и предполагало, что Турецкая Республика не останется одна в этой ситуации. Как итог, американо-турецкое противостояние спровоцировало разговоры о необходимости проводить расчеты по вопросам двусторонней торговли в национальных валютах со многими из стран. Например, данный вопрос уже обсуждался Россией и Турцией в ходе двусторонних переговоров. Кроме того, в беде не оставил Турцию и ее давний друг Катар, согласившийся инвестировать в турецкую экономику 15 млрд. долларов и подписавший со страной двустороннее соглашение по обмену валют в рамках этого проекта, тем самым дав Турции шанс на постепенное восстановление.

***
В настоящий период времени Турция переживает переломный этап в своей истории. Эпоха кардинальных перемен, причем одновременно во внешней и во внутренней политике происходит на фоне крупнейшего за всю историю существования государства экономического кризиса, с чем Турецкая Республика не сталкивалась никогда. На данный момент можно сказать, что экономика Турции держится из последних сил, и, несмотря на то, что президент отказывается повышать ставки и влиять на ситуацию изнутри, руководство активно ищет сотрудников на мировой арене и, судя по тому, что пока находятся источники финансирования в лице Катара и есть общее понимание необходимости урегулировать ситуацию, надежда на светлое будущее турецкой лиры пока сохраняется. При этом можно сказать, что действующего лидера Р.Т. Эрдогана такого рода ситуация не сильно смущает – он вполне уверен в своих действиях и, во всяком случае пока, без паники принимает происходящие изменения. Во внешнеполитическом плане Турция убедилась в том, что концепция глобального лидерства США уже исчерпала себя и приняла решение стать страной, открытой для внешнего сотрудничества. В мировых СМИ массово обсуждается возможность формирования нового союза формата Россия – Турция – Иран и даже Китай – как главных «жертв» санкционной политики Соединенных Штатов. Однако, если с Россией и Ираном у Турции действительно наблюдается координация на всех уровнях, то говорить о формировании долгосрочных союзов с Китаем пока действительно рано. Дружба против США – одно из немногих (если не единственное) обстоятельств, сближающих эти две страны на данном этапе. Та же ситуация складывается с Европейским Союзом – общие претензии к политике Д. Трампа вынудили стороны забыть прошлые обиды, а также массу неразрешимых двусторонних проблем и сосредоточиться на коллективной критике Соединенных Штатов. Тем не менее, уже сейчас можно предположить, что восстанавливающийся сегодня союз Турция – ЕС – явление, скорее всего, эпизодичное. Внезапное сотрудничество государств, которые еще несколько месяцев назад отказывались от контактов друг с другом, – вынужденное и, как следствие, недолговременное. Вопрос заключается лишь в том, кто первым сойдет с дистанции, а если быть точнее – кто первым наладит отношения с причиной этого сотрудничества – США.

В. Аватков, А. Сбитнева